«Соседский мальчик»

Я заметила его в тот день, когда переезжала. Стоял у подъезда в рваных шортах, чинил велосипед. Солнце играло на каплях пота между лопатками. Мне 34, ему — только что исполнилось 19, как потом выяснилось.

— Нужна помощь, тётя? — Он подошёл, пахнущий бензином и летом.

— Я не тётя, — огрызнулась я, поправляя блузку, промокшую под мышками. Муж бросил меня месяц назад. Сказал, что я «потеряла искру».

Его звали Артём. Сын соседки снизу. Учился на сантехника, подрабатывал курьером. Каждый день в 7 утра я слышала, как он стучит в дверь: «Ваш заказ, Наталья Сергеевна». Голос ломался между юностью и зрелостью.

Первый раз всё вышло из-под контроля в душный четверг. Кондиционер сломался, я развелась в одних трусах и майке. Он принёс посылку как раз, когда я наклонялась за упавшей вилкой.

— Вам... подписать, — он замер, глаза прилипли к моей груди.

Я взяла планшет, специально коснувшись его пальцев. Артём сглотнул, кадык прыгнул. Видела, как натянулись шорты.

— Жарко, да? — пробормотала, проводя языком по губам.

Он кивнул, не отводя взгляда от сосков, отчётливых под тканью. Я налила лимонаду, «случайно» пролив на грудь.

— Ой, поможете вытереть? — протянула салфетку.

Его рука дрожала, когда он проводил по моей коже. Я прикусила губу, услышав его стон.

— Наташ... — начал он, забыв о «вы».

Я прижала его ладонь к груди. Сердце колотилось как в 16. Он застонал, уронив планшет. Поцелуй был неловким, сладким от лимонада.

— Мы не долж... — попытался он, но я расстегнула джинсы.

Его член оказался больше, чем я представляла. Толстый, с голубоватыми венами. Я облизнула головку, наслаждаясь его хриплым «блять».

— Тихо, — прошептала, снимая трусы. — А то мама услышит.

Он ввёл два пальца, обнаружив мою влажность. Я кончила, кусая его плечо, ещё до проникновения. Артём был грубоват, но старался — поднимал мои ноги выше, искал клитор пальцами.

После он убежал, забыв куртку. Я нашла в кармане презервативы и чек из секс-шопа. Дата — вчерашний день.

Следующая неделя стала игрой. Я заказывала ненужные товары, чтобы видеть его чаще. Носила всё более открытые халаты. Однажды «забыла» полотенце в ванной, когда он принёс посылку.

— Наташа, я... — он стоял в дверях, смотря как вода стекает по моим бёдрам.

— Помой мне спину, — бросила ему мочалку.

Его руки дрожали, когда он водил по моей коже. Я повернулась, взяла его член.

— Внутрь? — спросила, как будто предлагала чай.

Он кивнул, прикусив губу. Мы занялись сексом на мокром кафеле, его ладони шлёпали по ягодицам. Я кричала, не боясь соседки — пусть слышит, как её сын трахает брошенную старуху.

Вчера всё изменилось. Он пришёл пьяным, глаза красные.

— Она знает, — уткнулся лицом в мою шею. — Мама нашла презервативы.

Я отвела его на кровать, расстегнула рубашку.

— Ты же взрослый, — шептала, целуя живот. — Сам решаешь, кого любить.

Он кончил мне в рот, плача. Потом признался, что девушки в колледже смеются над ним. Что он мечтает обо мне с тех пор, как увидел в окно, как я танцую в одних носках.

Сегодня утром мы сделали это медленно. Я научила его всему: как лизать клитор восьмёрками, как находить точку G пальцами. Он принёс кляп из моего же белья, играя в доминанта.

— Шлёпай сильнее, — направляла я его руку. — Да, вот так.

Он связал мне руки своими ремнями, целовал синяки от вчерашнего секса. Когда он вошёл в анус, смазанный оливковым маслом, я завыла от боли и восторга.

— Ты... моя... — он рычал, вгоняя глубже.

Мы кончили одновременно, его сперма смешалась с моей на простыне. Теперь он спит, обняв мою талию. На столе — заявление об уходе из колледжа. Говорит, хочет стать массажистом. «Чтобы трогать женщин, как тебя».

Я глажу его волосы, слушая храп. Внизу хлопнула дверь — его мать вернулась с работы. Скоро будет скандал, слёзы, угрозы.

Но сейчас, пока он здесь, я снова чувствую ту самую «искру». И знаю, что завтра куплю новые наручники. Или кнут. Или ещё что-то, от чего его глаза загорятся таким же голодным блеском.

Он перевернулся, прижавшись лицом к груди. Шёпотом попросил: «Ещё разок, тётя». Я смеюсь, щипаю за ягодицу.

— Не тётя. Твоя шлюха.

Его член уже твёрдый. Я беру в рот, чувствуя, как он выгибается. За окном поют птицы, соседка кричит на кота. А мы создаём свой маленький грязный рай, где нет места возрасту, стыду или одиночеству. Только мы двое — она, жаждущая чувствовать себя желанной, и он, учащийся владеть этой властью.

И когда он шлёпает меня со всей силы, а я кричу его имя, я наконец понимаю — муж был прав. Я потеряла ту искру. Зато обрела пламя.